Неточные совпадения
— А я пойду шататься, — я ни за что теперь не засну… Послушай, пойдем
лучше в ресторацию, там игра… мне нужны нынче сильные
ощущения…
— Доктор, вы ошибаетесь, — возражал Привалов. — Что угодно, только Зося самая неувлекающаяся натура, а скорее черствая и расчетливая. В ней есть свои
хорошие стороны, как во всяком человеке, но все зло лежит в этой неустойчивости и в вечной погоне за сильными
ощущениями.
Она говорила очень мало, как вообще все уездные девицы, но в ней по крайней мере я не замечал желанья сказать что-нибудь
хорошее, вместе с мучительным чувством пустоты и бессилия; она не вздыхала, словно от избытка неизъяснимых
ощущений, не закатывала глаза под лоб, не улыбалась мечтательно и неопределенно.
Ощущение, что мне что-то нужно сделать и что я могу что-то сделать —
хорошее, интересное, захватывающее, нужное — достигало иногда во мне почти мучительного напряжения.
— Ах, довольно, Лебедев! — с каким-то неприятным
ощущением перебил князь, точно дотронулись до его больного места. — Всё это… не так. Скажите
лучше, когда переезжаете? Мне чем скорее, тем
лучше, потому что я в гостинице…
Он уже привык к разнородным впечатлениям, и хотя они волновали, злили его, но с ними всё же
лучше было жить. Их приносили люди. А теперь люди исчезли куда-то, — остались одни покупатели. Потом
ощущение одиночества и тоска о
хорошей жизни снова утопали в равнодушии ко всему, и снова дни тянулись медленно, в какой-то давящей духоте.
Она понимала
лучше, чем студент, то, что с ним теперь происходило. Она знала, что у мужчин первые шаги в чувственной любви сопряжены с такими же ужасными, болезненными
ощущениями, как и первые затяжки опиумом для начинающих, как первая папироса, как первое опьянение вином. И она знала также, что до нее он не сближался ни с одной женщиной, что она была для него первой, знала это по его прежним словам, чувствовала это по его дикой и суровой застенчивости, по его неловкости и грубости в обращении с ней.
Право, я не умею
лучше передать этого тогдашнего моего мимолетного
ощущения, но
ощущение продолжалось и дома, когда уже я засел за столом, и я очень был раздражен, как давно уже не был.
Сцена в лесу прошла передним вся, с первого его
ощущения до последнего.
Лучше минут он еще не переживал, чище, отважнее по душевному порыву. Отчего же ему и теперь так легко? И размолвка с Серафимой не грызет его… Правда на его стороне. Не метит он в герои… Никогда не будет таким, как Калерия, но без ее появления зубцы хищнического колеса стали бы забирать его и втягивать в тину. Серафима своей страстью не напомнила бы ему про уколы совести…
Создавалось
ощущение, что я сам по себе какой-то очень
хороший, что мы особенная порода, не то что эти мальчишки с сопливыми носами и вздутыми, как шары, животами, в грязных холщовых рубашках, пахнущих дымом.
Лучше вбирать в себя краски,
ощущения вечера.
Любопытно для моралистов некоторое свойство человеческой души: что
хорошего в пожаре? — а чем яростнее разгорается огонь, тем несомненнее какое-то праздничное
ощущение.